MELANCHOLIA
Памяти Аркадия Ипполитова
27.03.2024 - 12.05.2024

В день рождения Аркадия Ипполитова, хранителя итальянской гравюры XV – XVII веков Отдела западноевропейского искусства Государственного Эрмитажа открылась выставка «MELANCHOLIA. Памяти Аркадия Ипполитова». На ней были представлены работы Александра Белослудцева, Беллы Матвеевой, Бориса Смелова, Георгия Гурьянова, Дани Акулина, Дмитрия Сироткина, Евгения Мохорева, Егора Острова, Ильи Пиганова, Максима Атаянца, Михаила Розанова, Николы Самонова, Ольги Солдатовой, Ольги Тобрелутс, Тимура Новикова, и также работы группового проекта «Золотой Осел».

К открытию вышел большой том статей и эссе Аркадия Ипполитова. В него вошли воспоминания его близких друзей, коллег, соратников – Зельфиры Трегуловой, Натальи Самойленко, Любови Аркус, Михаила Нисенбаума, Екатерины Андреевой, Василия Успенского, Ирины Тархановой, Юлии Демиденко, Ольги Тобрелутс, Дмитрия Сироткина и уникальные фотографии разных лет.
Впервые именно фигура искусствоведа, историка и писателя оказывается в центре большой экспозиции, посвященной современным российским художникам. О принципах отбора работ, о ключевых именах и оригинальной концепции рассказывает автор идеи и сокуратор выставки, художник Ольга Тобрелутс:

«Все началось с того, что я решила собрать тексты Аркадия Ипполитова, которые он писал о современных российских художниках, а точнее, о своих друзьях и знакомых. Круг авторов, с которыми он работал, был довольно узок. И хотя к нему обращались многие, он никогда не изменял себе и соглашался писать только в том случае, если идея проекта или личность художника его по-настоящему увлекала. Собрать тексты мне показалось необходимым и важным в первую очередь, чтобы их сохранить. Так сложилось, что их мало кто видел и читал. Писались они, как правило, для малотиражных каталогов или в качестве аннотации к выставке, но как отдельный сборник никогда не издавались.

Друг Аркадия, известный критик Сергей Николаевич и галерист Кристина Березовская предложили сделать сборник и выставку в KGallery, с чего и началась вся история работы над этим проектом, объединившим множество людей.

Я знала всех художников, с которыми сотрудничал Аркадий, и поэтому список авторов был собран довольно быстро. А вот тексты Ипполитова собирались с большим трудом. Ранние его сочинения были опубликованы в не оцифрованных каталогах и пресс релизах, существующих только на бумаге. Их приходилось перенабирать вручную. Многие уже считались потерянными, их каким-то невероятным усилием удалось отыскать. Будучи очень закрытым человеком, Аркадий Ипполитов через друзей художников сам становился в каком-то смысле художником. Например, совершенно неожиданно выступил соавтором в проекте «Несовременное искусство» Егора Острова и Елены Уланцевой, написав целый манифест, что же такое современное искусство. С этого текста и начинается наш сборник, задавая главную тему. Как вспоминала Уланцева, Аркадий любил проводить время у них в гостях в доме на Николиной горе, где он беседовал с Егором о его уникальной живописной технике и его новых проектах, и благодаря этому Елене Уланцевой удалось сделать серию прекрасных фотографий Аркадия, которые вошли в сборник.
По сути единственной картиной, которую Аркадий когда-либо заказывал художнику, была картина Егора Острова для его рабочего кабинета по мотивам гравюры Альбрехта Дюрера «Melencolia I». В центре изображения сидит крылатая женщина, подперев голову рукой, загадочная и мрачная. Это гравюра является олицетворением меланхолии. Сергей Николаевич предложил взять его как название сборника и одноименной выставки в KGallery.

Общаясь с разными людьми из разных художественных миров, Аркадий никогда не пересекал их друг с другом, уделяя время каждому индивидуально. В тексте для каталога Ильи Пиганова размышления над проблемой отношений между отцом и сыном выходят на первый план и становятся красной линией проекта. В проекте «Кесарь и Галилеянин», над которым я работала два года, и в 2003 году вышел каталог, Аркадий рассуждает о истинной Вере и безверии: «В ней ставится извечная проблема разума и веры, философского скепсиса и духовной сущности. Юлиан и есть борьба Афин и Иерусалима, и главный вопрос — вопрос выбора пути к тому, «остаться рабом под гнетом страха, или стать властелином в стране света». Через Афины или через Иерусалим лежит путь к очищенному свету, через красоту мысли и чувства, заключенных в совершенных формах людей, прекрасных, как боги, или через невнятный абсурд убогих телом и нищих духом?» Возможно ли совместить Афины и Иерусалим?

В общении с Белой Матвеевой он вдохновляется ее невероятной смелостью и раскованностью художника не только в написании своих картин, но и в повседневной жизни. В сборник «Писем к Белле», в который она попросила написать друзей художников, Аркадий посвятил прекрасный текст своей дружбе с Беллой, но, не будучи уверенным, что текст ей понравится, на всякий случай называет ее Верой и прекрасно обьясняет сам, чем была мотивирована его дружба и сотрудничество с современными художниками: «Я к этому времени изменился, понял, что ковыряние в носу и думание о Понтормо хорошо лишь тогда, когда они не поза, а насущная потребность; что тыкать своей избранностью всем в нос не стоит и что Понтормо Понтормой, а живущие рядом со мной художники тоже вполне себе духовны, и художественное творчество a priori заслуживает уважения в большей степени, чем любая другая деятельность. Понял я также, что художественная богема, хотя и безбожно путала три фамилии художников, которыми я занимался, о которых писал и выставки которых я делал, Понтормо, Пармиджанино и Пиранези, понимает в них гораздо больше и говорит о них лучше и интереснее, чем представители моей профессиональной среды, косной, вялой и неумной; мозги моих коллег так отдраены Лаканом и Бартом — это я говорю о лучших представителях, оставляя в стороне обычную музейную публику, кругозор которой ограничивается «Панорамой ТВ» и командировками за границу, — что стерлись до гладкости обкатанного морем голыша…»

Почти всю жизнь Аркадий дружил с Александром Тимофеевским и Николой Самоновым. Восхищаясь и собирая работы Николы, он сделал с ним, к сожалению, всего одну выставку – «Бар закрыт», которая прошла в галерее «Борей». Поначалу ему казалось, как утверждает Никола, что нехорошо другу о друге писать тексты и делать выставки. И так понятно, что художник выдающийся, сиди и работай. Но, начав после нулевых все чаще и чаще «ходить с художниками в плаванье», Аркадий понял, что это упущение нужно срочно исправить, и общими усилиями они с Тимофеевским организовывают Николе выставку. В своей статье к каталогу он выделяет живописное мастерство Николы и пишет: «Что ж, модернизм — великий опыт. Выставка «Бар закрыт» — краткая история живописи последних ста тридцати пяти лет; история того, как она, после бессчётных констатаций смерти, всё ёщё живёт. Казалось, рыба сдохла, а вдруг как сильно двинула хвостом! Для художника Николы Самонова живопись прошлого не набор застывших отражений, а повод для переживания современности. Обломовский стоицизм: какая-то дремота перед взрывом, и ожидание, и отвращенье, последний стыд и полное блаженство — венецианцы, растворившие пластичность в потоке красочности, сотворили самостоятельную субстанцию, постоянно рождающую новые образы. Вечно длящееся Кабаре Веронез. Бар закрыт, но the show must go on».

В работе над проектами фотохудожника Дмитрия Сироткина, с которым его обьединяли дружеские отношения, он делится своими опасениями за судьбу Петербурга и рассказывает о своем увлечении немецкой романтической музыкой, циклом романтических песен «Зимний путь» Шуберта, которую он слушал в последние годы жизни особенно часто. В тексте к одноименному проекту Дмитрия Сироткина Аркадий пишет: «Белый снег и белая ночь — душа Петербурга». Петербург его любимый город, город, который проходит главным мотивом у Тимура Новикова, Михаила Розанова, Бориса Смелова, в текстах к их выставкам он раскрывает тему Петербурга, его особой избранности. Снова и снова он путешествует по любимым местам дорогому сердцу городу и наслаждается возможностью рассказать о своей любви и боли в связи с изменениями, связанными с повальным капремонтом и разрушением привычного ландшафта.
Очень важное и основополагающее в искусстве значение Аркадий Ипполитов отдавал умению рисовать. Поэтому эссе, написанное для выставок Максима Атаянца и Дани Акулина, раскрывает перед читателем такое важное понятие как рисунок внешнего и внутреннего взора, выделяя этих двух авторов и увлекаясь их произведениями, в которых видит спасение и возможность для будущих поколений художников.

Георгий Гурьянов – нашу совместную с ним выставку Аркадий курировал в стенах музея Штиглица – перед самой смертью признался, что очень хотел бы, чтобы его посмертный каталог сделал Аркадий. Замечу, что при жизни Георгия у него так и не было напечатано ни одного персонального каталога. Помня о его желании, я попросила Аркадия написать вступительную статью к каталогу выставки, которая впоследствии прошла с большим успехом в стенах KGallery в 2022 году и стала его последним кураторским проектом. Каким же было мое изумление, когда работа над вступительной статьей растянулась на восемь долгих лет. Однажды, я попыталась напомнить об обещанной статье, и Аркадий, прямо глядя мне в глаза, с уверенностью сказал: «Когда я закончу работу над текстом для Георгия, так сразу и умру».


Конечно, я больше не возвращалась к этой теме. Аркадий решил написать книгу об эпохе и героем своего сочинения выбрал именно Георгия. Рассказывая о нем, он подспудно раскрывает время и окружающую действительность, в которой суждено было родиться художнику. Вступительная статья переросла в большой и захватывающий труд, изданный ограниченным тиражом и ставший стержнем роскошного каталога художника. Поместив его в сборник, мы таким образом даем возможность большей аудитории познакомиться с текстом, который пронизан личным восприятием личности Георгия и создавшим образ эпохи через призму его творчества. Будучи настоящим провидцем, он точно знал, когда уйдет на повышение, и в своем тексте про Ноябрь рассказал, как все будет, когда его не станет.

Благодаря редакторскому таланту Сергея Николаевича, сборник текстов про художников с любимыми картинами Аркадия Ипполитова превратился в настоящую повесть, где, следуя от текста к тексту, читатель имеет возможность проследить за тем, как менялись настроение и взгляды самого Аркадия, и каким безутешным для него казался мир в последние годы.»



Организаторы выставки: Санкт-Петербургская Новая Академия, KGallery
Кураторы: Сергей Николаевич, Ольга Тобрелутс
Дизайн: Антон Горланов
PR поддержка: Наталья Плеханова

Фото: Дана Сапарова (журнал Собака.ru)